«Чёрт побери…» - за последние полчаса это уже было шестнадцатое ругательство и, кажется, их число приобрело странное свойство расти и расти, увеличиваясь в геометрической прогрессии. Хотя, собственно, почти также прошла и вся предыдущая неделя, а заодно и две перед ней, чему тут удивляться. Стоило отвлечься ненадолго и сразу же, как по сигналу, в голову лезли не нужные, совсем не нужные ей мысли. Причём их содержание оставляло желать лучшего. Сейчас, пожалуй, Ребекка согласилась бы даже на мысли о своей давно минувшей смерти, но никак не о событиях последних дней января. После того дурацкого вечера девушка намеренно старалась избегать Деймона, не то, чтобы пряталась, едва его заметив, но его присутствие её напрягало немного. В руках начинали ломаться карандаши, ручки, всё, окружающее её, грозило просто разбиться и разлететься на кусочки, оставив на память лишь бесполезные обломки. Оставалось лишь припомнить, когда же ещё она была такой нервной? Нет, наверное, таких случаев история ещё не претерпела.

Всегда спокойная, как удав, максимум злая и желающая отомстить Бекка сейчас была больше похоже на весьма истеричную особу, причём без особого повода. Уже третью неделю (это просто не слыхано!) ведёт себя крайне странно, хоть и старается не выказывать этого на людях особенно явно. Вдруг заметила за собой, что начала избегать встреч с братьями Сальваторе, с обоими, не искала прямой конфронтации, чтобы поглумиться немножко над их горем. Ах, да, кстати, о горе, оно оказалось и не таким уж горем, ведь Елена очень даже жива (хотя, какое-то смутное ощущение отсутствия Гилберт на том свете возникало у Бек уже задолго до того, как она всё узнала) и теперь была пакетом с кровью для гибридов Клауса. Хотя, этим нельзя объяснить её странное поведение, ей скорее было вообще наплевать сейчас на судьбу двойника, в конце-концов, если бы захотела, нашла бы ещё сотню новых причин для своего веселья. Но нет… Ничего не получалось. Даже мысль о злорадстве или язвительности не задерживались в её голове надолго. Ну, может, совсем чуть-чуть. А чем же тогда был забит оставшийся вакуум? О, лучше и не спрашивайте. О чём, а точнее о ком, была большая часть мыслей, как не парадоксально, Ребекка и сама не хотела думать, но опять же не получалось. И, по правде говоря, она уже была готова просто биться головой о стенку, лишь бы вернуть всё на круги своя, как-то убрать Деймона из головы, вернуться наконец к привычному темпу жизни, когда никто не занимает настолько её мыслей, когда она ни о ком не думает, переключившись исключительно на себя и свой эгоизм.

«Мда, весело однако, теперь единственный, к кому я могу обратиться с этой просьбой, именно тот, кого бы мне хотелось видеть меньше всего…» - Бекка недовольно насупилась, словно обиженный ребёнок. Впрочем, в данной ситуации обижаться было не на кого, кроме самой себя. «Хотя, чего это я? Ничего ведь особенно и не произошло, а раз так – надо делать вид, что ничего не произошло… Но если я сделаю вид, значит, что-то всё-таки произошло… Тьфу ты, теперь и сама запуталась, а каши в голове только добавилось, что теперь делать? Ладно, ничего не произошло и точка, просто надо вести себя как обычно и всё…»

Надо сказать, что на фоне этих светлых мыслей она всё-таки оказалась возле особняка Сальваторов. И вроде войти могла, приглашение в дом вампиров не требуется, но ноги словно занемели, не слушались хозяйку и вросли в землю. Довольно странное ощущение, если прибавить к этому совершенно необоснованную и не привычную для Ребекки лёгкую дрожь в руках. Вдвойне странно. Хоть она и старательно себя морально готовила к разговору и встрече, нужные слова неуверенно покинули голову, ненавязчиво, но очень быстро упорхнув прочь. Вот и готовься теперь заново. Впрочем, подумав о том, что выглядеть слабой и сентиментальной не к месту, будет проигрышем, она мгновенно взяла себя в руки. Лучшая защита – это нападение. Хоть что-то не поменялось на протяжении всей истории, пришедшейся на память вампиршы.

«Этот наверняка уже всё забыл, одна я как дура мучаюсь, себя мучаю… Как глупо…»

Дверь отворилась почти бесшумно, разве что предательски скрипнула половица, когда девушка прошла в прихожую. Но это не особо огорчило, подкрадываться в её планы не входило. Уже через мгновение послышался голос Деймона, что ж сразу стало понятно, что он в доме один и, кажется, смотрел телевизор. Усмехнувшись Ребекка молниеносно оказалась вне прихожей, возле лестницы, а затем уже и прямо за спиной Сальваторе. После несколько секунд полнейшей тишины, когда он догадался обернуться,  девушка тихонько произнесла: «Бу», - весело улыбнулась и, даже не дожидаясь ответной реакции с его стороны, сразу же продолжила:

- Нет, не Стефан, немножко не угадал. Здравствуй, Деймон, извини, я без стука, привычка, - ничуть не сожалеющим голосом, скорее просто констатируя общеизвестный факт, проговорила Бекка. По сути дурных привычек у неё было предостаточно, взять хотя бы частую манеру разговаривать, при этом совершенно не смотря на оппонента. К тому моменту она уже отошла от него, прогулочным шагом обходя гостиную по периметру и осматривая всё окружающее. Ещё одна странная привычка, даже если уже была и всё знает, каждый раз пройдёт и мельком осмотрит, будто что-то могло кардинально измениться. – Но то, что я поздоровалась, уже большая жертва с моей стороны и дань вежливости, - Ребекка, наконец, снова перевела взгляд на Сальваторе.

- Сочувствую, мой тебе совет, посели сюда кого-нибудь повкуснее. Может, Елену? Заодно никто не войдёт. Хотя, стоп, мне же это не выгодно.

Довольно-таки быстро проговорила девушка, под конец уже, похоже, и вовсе разговаривая с собой. На самом деле, ей вообще было по барабану, кто и как может входить в дом братьев Сальваторе. Пусть это даже будет она сама, ведь она могла, при надобности, подловить любого из них днём или на худой конец в тёмном переулке с кирпичом. Хотя, зачем ей кирпич, если у неё есть зубы и дар убеждения, который собственно был последним из аргументов, применимых к ним, ведь двое весёлых братцев вербеной баловались.

- Да неужели? – совсем уж неожиданно Бек за доли секунд оказалась возле Деймона и с почти язвительной улыбкой провела по его щеке пальцами, стараясь почти не касаться кожи. – А мне они уже успели надоесть…

Она пожала плечами и, не задерживаясь более рядом с ним, снова оказалась чуть поодаль. Всё-таки нахождение слишком близко с ним имело пагубное воздействие на её хрупкое душевное состояние. Язвительность не была слишком откровенной, даже в некой мере казалась нежелательной, с ним хотелось быть искренней и не пытаться подкалывать или злить, но… Не всё происходит так, как нам хочется. Надо было стремительно развеять миф. Деймон не должен даже на секунду допускать мысли, что тогда она могла быть настоящей. Пусть думает, что угодно, только не это. Напилась, не соображала, захотелось поиграть… Но только не правду. Если сейчас её нерушимый скованный веками доспех разбить, потом она уже не сможет его восстановить.

- Ну… Молодец, ты что-то ещё хотел услышать? – безразлично бросила девушка.

В любой другой момент она, наверное, была бы не слишком рада данной теме, но сейчас как-то было всё равно. Занимали совсем другие мысли и к лучшему, что Деймон, по не совсем понятным для Ребекки причинам, пока не затронул неприятную сторону. Быть может, и сам не горел желанием об этом говорить? Как бы там ни было, словами о не вовремя воскресшей Елене на данном этапе жизни её было не выбить из колеи, были и другие более важные проблемы, а эта теперь казалась просто пятном на диске Луны. «Кто бы сомневался…» - о, актёрские таланты Сальваторе? Кто хоть раз в них посмел усомниться? По правде говоря, ему ведь почти удалось обмануть Бекку по поводу трагической кончины главного источника проблемы. Видимо, в том баре он тогда не горе заливал, а просто пришёл развлечься, только вот пришедшая в тот же бар первородная испортила всё веселье. Девушка с совершенно невозмутимым видом и лицом а ля изваяние из камня пару раз саркастически похлопала в ладоши.

– Какого актёра сцена лишилась, когда ты пошёл по плохой дорожке, - наигранно трагично протянула девушка. – Хотя, нет! На самом деле гораздо лучше у тебя получилось изобразить в стельку пьяного, а вот на счёт траура, - она сожалеюще покачала головой. – Ты немного подкачал и дал слишком большую почву до подозрений. Нельзя же и вправду настолько убиваться из-за чьей-то смерти и при этом улыбаться. Даже в состоянии смертельной пьяни, ты это учти там на будущее, если опять надумаешь изобразить скорбь.

Снова та язвительная улыбочка. Нельзя было точно сказать, но Ребекка уже чувствовала, что этот раунд остаётся за ней. По правде говоря, на сей раз это почему-то не принесло какого-то особенного морального удовлетворения, всего лишь добавило яду в душу. Почему-то возникло ощущение не уютности, неуверенности. Но это, впрочем, было не надолго. Внешне она оставалась всё такой же убеждённой стервой и о, нет, впервые скрывала, что что-то всё-таки сейчас было не так в её внутреннем мире. То ли наступил день великого перелома, то ли ещё что похуже… Хотя если не впервые, то она действительно давно такого не делала. Если была настоящей, то не скрывала этого, оставался только один вопрос, какая оболочка была для неё настоящей на данном этапе жизни?

- Но знаешь, как ни странно, я не ссориться пришла, да и хвататься достижениями Ника… Нет, пожалуй, я оставлю эту привилегию ему, думаю, он справиться в этом и без моей помощи. Кстати, о помощи, мне твоя неожиданно понадобилась, не выслушаешь?

Когда хотела, Бекка умела быть развязной, беспринципной, даже, пожалуй, слишком нагловатой. Это выражалось во всём, что она делала и говорила. Вот и сейчас бесцеремонно опустилась в кресло, по привычке закинув ногу на ногу, подпёрла рукой щеку и воззрилась на визави. (Кстати, сегодня она несколько пренебрегла всей своей любовью к платьям и мини-юбкам, оделась, так сказать, в то, что попалось под руку: простую футболку, джинсовые шорты, как обычно туфли на высоких каблуках, правда вот отношений в её нынешнем образе значительно поубавилось, а точнее было сведено к минимуму.) Надо добавить, что в словах тоже было не мало наглости и гордыни, они звучали скорее как утверждения, нежели вопросы. Подпитывая необходимым пафосом, они прекрасно дополняли её нынешнее поведение. И вроде бы это и та, что была не так давно, ещё в январе - двое совершенно разных людей. Казалось бы, сейчас она пыталась убить максимально мучительно образ той одинокой, немного наивной Ребекки, который возможно создался за их непродолжительный вечер. Её не должно было быть ни в чьих сознаниях, а значит, смертный приговор уже подписан. Что ж, осталось привести его в исполнение.

- А я всегда думала, что это называется идиотизмом. Нельзя, даже приходя на кладбище, видеть плюсы вместо крестов, - с немалой долей яда оповестила девушка. – Жалко, что я этого не увижу. Убивать я тебя не собираюсь, пока что…

Всё тот же глупый поединок, они опять, как и тогда пытались переспорить друг друга. Ни один из них не собирался сдаваться, искренне веря в свою прямоту или же просто желая доказать, что более упрям, чем оппонент. Слишком похоже на тот вечер. Слишком. Это немного настораживало. Неужели все их разговоры всегда будут такими? Они будут всё время такими колючими. Никогда не будут искренне беседовать, да, пожалуй, со стороны «правильности» как раз-таки лишь это и приемлемо. Другое общение было бы, по крайней мере, странным и непривычным. «Зачем я только сюда пришла… Я только всё порчу… Хотела только всё глобально испортить… Но не так… Я порчу всё в другую сторону… Порчу для себя, а не для того, чтобы восстановить былую картину… Наверное, стоило просто оставить всё как есть, так было бы лучше…»

Кажется, в эту игру можно было играть и обоим. Зря она недооценила Деймона, он тоже мог изобразить, а может и действительно не играл, колкое безразличие. Когда он наклонился к ней, внутри всё мгновенно вспыхнуло, казалось, сердце забилось с такой бешеной скоростью, что сейчас это было слышно в радиусе пятидесяти метров. На мгновение показалось, что она себя выдаст своим поведением, далёким от безразличного, того, которое оно пыталась изобразить с самого своего прихода. Сейчас просто посмотрит ему в глаза, и они не смогут скрыть правду. Но слова… Они остановили, мгновенно отрезвив запутавшийся в паутине эмоций разум. Девушка тихонько сглотнула не вовремя подступивший к горлу ком и незаметно закусила губу. И вдруг такой звук, будто лопнула верёвка. Хотя, нет, не верёвка, что-то другое, что-то, что она сейчас сломала. В руке что-то хрустнуло. Девушка посмотрела вниз, это была ручка или карандаш, сейчас она слабо осознавала даже то, что она в данный момент держит в руках. Наверное, взяла, когда садилась, потому что она даже не помнила, как предмет оказался сжатым в руках. Нет, кажется, Ребекка это сделала не со злости, скорее от той нервозности, которую она думала, что успела подавить. Ещё немного посмотрев на жалкие обломки, которые грозили выдать её моральное состояние, она отложила их на столик рядом с собой, хотя, скорее не отложила, а отбросила от себя подальше, избавилась, как от чего-то крайне мерзкого. После чего вскочила на ноги и, повернувшись к Деймону с попыткой скептицизма на лице, посмотрела на него.

- Да нет, я на это и не надеялась.

Обычная улыбка. Кто бы знал, это была не улыбка, всего лишь маска боли. Самой уже не хотелось осознавать, что сама сейчас прокололась. Так явно выдать себя, нет уже, пусть Деймон лучше думает, что просто разозлил её в очередной раз, а она попытается заменить во взгляде обиду на злость, боль на безразличие. Опять же не хотела показывать слабость, что её задело то, что он сказал. Должна была показать, что сильнее и выше этого. А ещё лучше, что не имеет жалости ни к чему живому и это её вполне устраивает. Создать правильную иллюзию своего я. Слова слишком сильно задели. Если бы не осознание того, что она сама напросилась на эти слова, сама хотела, чтобы он так сказал, в голове моментально бы включился другой рычаг, под названием: «Я не прощаю никому подобного отношения и не терплю, когда меня используют». Но, к его величайшему счастью, это всего лишь инициатива Бек, в любом же другом случае, как уже упоминалось, результат бы не заставил себя долго ждать. Хотя, в какой-то момент ей действительно показалось, что он поступает точно также как и она. То есть пытается сейчас выдать желаемое за действительное. Показать, что также безразличен ко всему произошедшему. Но эти мысли были слишком невероятными, хоть и казались немного похожими на правду, посему они не долго её мучили. Всего лишь были временной надеждой на… А действительно на что?

– Наверное, я не так выразилась, - наигранно задумчивый взгляд. – Тебе придётся мне помочь. Иначе начнут страдать близкие тебе люди. Конечно, я знаю, что Ник не разрешит мне убить ни Елену, ни Стефана, ни остальных… Скорее всего. Но вот помучить их мне никто не запретит. И какая жалость, ведь это одна из тех просьб, с которыми я не могу к нему обратиться.

Сколько бы она не пыталась забыть довольно приятно проведённый зимний вечер, не могла. Воспоминания в самый не подходящий момент всё стремились нахлынуть на неё, на губах так и норовила появиться улыбка, совсем не к месту. Эта игра в кошки-мышки не могла не утомлять. Пытались друг друга переиграть, сейчас Бекка с трудом могла сказать, что ощущает Деймон, даже хвалёная интуиция вынуждена была оставаться в стороне, потому что была абсолютно бесполезной, но в её собственной душе уже давно продолжалась странная борьба. Разум пытался убедить сердце в том, что не следует верить глупым предрассудкам, всё гораздо сложнее, чем кажется, что нельзя слепо доверять кому-то свою жизнь. Даже если кажется, что этот человек не причинит никакого вреда. А сердце отвечала, что не всё всегда идёт правильно и как надо, нельзя бояться.

Пожалуй, меньше всего Ребекка ожидала именно этих слов. Ждала всего что угодно, что он сейчас попытается её выгнать, устроит новый раунд словесной перепалки. Но только не это. Рад видеть. Но, чёрт возьми, как это было приятно, после всей череды негатива такие простые, но такие желанные слова, да сейчас, наверное, она была готова даже заулыбаться, причём без особого на то повода. Глупо отрицать, что на данный момент она была бы счастлива поговорить с ним без этих стен высокомерия, которые сама же и начала строить. Всё вдруг показалось таким несущественным, но осознание происходящего, скептицизм и странное, не пойми, откуда взявшееся, недоверие быстро дали о себе знать, перебили все кипящие эмоции и совершенно смешные желания.

- Что? В конце-концов, можно было ответить на подобные угрозы и другим способом, вместо того, чтобы говорить, что рад меня видеть. Это ведь не так, верно? – недоверчиво спросила девушка. По правде говоря, в следующий момент она уже давно позабыла всё то, что сказала, почему пришла, какая там к чёрту разница, что она наговорила. Сейчас хотелось верить, что она не ослышалась, что у неё не было звуковых галлюцинаций, а заодно, что Деймон не шутит и не издевается. Рад видеть – это казалось столь невероятным. Почему? Ведь по идее должен хотеть лишь поскорее избавиться от её общества. Наконец, она совсем запуталась в собственных мыслях, весь яд сразу же пропал, вид был как минимум обескураженный.

«Почему сказал, что я его вышвырну… Знал бы, как я на самом деле к нему отношусь… Посмеялся бы, решил, что теперь у меня есть слабость и давил бы на неё… Нет, я не хочу становиться безвольной куклой и рабой своих желаний… Где же тот самый переключатель, когда он становится необходимым в эксплуатации? За что мне эти страдания, сначала Стефан, теперь Деймон, ведь всё закончится точно также. Может, никто в этом мире действительно не способен полюбить меня по-настоящему…» - подобные мысли хоть и приходили крайне редко, но наводили не только тоску, но и самую настоящую депрессию. Да, сложновато поверить, что какая никакая душа всё-таки присутствует у Ребекки, причём душа надо сказать очень хрупкая и нежная, которая при плохом обращении может сгладить все отношения с совестью и способствовать кровавой бане. До этого было, конечно, далеко, скорее вообще был не тот случай, а вот некоторая апатичность, внезапно появившаяся, совсем не к месту, ничего хорошего не сулила.

- Откуда ты знаешь? Я ведь уже пыталась тебя убедить в том, что ты не всегда прав.

Эти слова вырвались сами собой. Уже спустя доли секунд она пожалела о том, что сказала. Не должна была. Но обстоятельства сами подталкивали сказать что-то, то ли в своё оправдание, то ли… Непонятны были собственные мотивы, факт в том, что она уже это сказала, куда же теперь от этого деться. Хотя, сейчас она не стала бы скрывать, что хочется спрятаться, лишь бы не видеть белый свет. Не видеть. Но вряд ли это вообще было возможно. Оставалось смириться с тем, что происходит в этом мире. Наверное, всё-таки слишком быстро Ребекка подрастеряла весь свой боевой настрой. Смешно даже подумать, что, кажется, Деймон прощупал слабое место и ударил именно туда. Девушка как-то совсем недовольно опустила взгляд, оперлась на спинку дивана, садиться рядом не хотелось, поэтому она предпочла держать пока приличную дистанцию. А всё потому, что не разобралась ещё, нравится или не нравится ей сказанные им слова. Если нравятся, почему она до сих пор чувствует себя не то, что бы некомфортно, неправильно скорее. Если не нравятся, почему тогда не хочется продолжать вести себя в подобной нагловатой манере?

- Предполагалось, что ты будешь вести себя совсем по-другому, - не без доли иронии хмыкнула она, на мгновенье переведя взгляд на Сальваторе. – Что поменялось?

Ребекка уже не знала, что делать, она слишком запуталась в себе. Сейчас она больше была похожа на запуганного ребёнка в тёмной комнате, ребёнка, боящегося каждой мелькнувшей в его поле зрения тени. В каждом звуке мерещился глухой рык зверя. Она боялась признаться, что не хочет больше ни о чём думать, хочет послать всё куда подальше и быть счастливой по-настоящему хоть раз за всю свою длинную жизнь, которая собственно мало чем ей запомнилась. Хотелось бы доверять, но почему-то разум упорно восставал против этого. Поверить значит просто стать живой мишенью, рабом своих чувств, который идёт на поводу эмоций. Может быть, это правда, что от любви до ненависти один шаг? Злость и неприязнь вызывает внутри самые сильные чувства, которые могут быстро перерасти во что-то более значимое. Любовь слишком переоценивают. В ней больше боли и страданья, чем в любом другом чувстве. Она способна ранить сильнее, чем любое слово. Это слабость. Так, может, любовь и не является таким уж положительным чувством, если в её корнях заложены не слишком светлые эмоции?

- Неприятности я доставляю абсолютно всем. Ну, вообще-то ненависть бывает искренней куда чаще, чем любые положительные эмоции, не находишь? – девушка недовольно закатила глаза, не хотелось в этом признаваться, но и не сказать, казалось бы, не могла. – И да, я привыкла к ненависти больше.

Поджала губы, словно обиженный ребёнок, это была, по правде говоря, самая обыденная её реакция на что-то не совсем приятное, что она не хотела говорить и до конца признавать. Не хотелось признавать свои слабости, что её действительно не наплевать, что где-то в глубине души ненависть некоторых её довольно-таки сильно задевает, таких хоть и были единицы, нельзя отрицать возможность их существования. Девушка тихонько вздохнула и как бы невзначай окинула комнату беглым взглядом, на самом же деле пытаясь просто отвести его в сторону. Не хотелось смотреть на Деймона, вообще почему-то от такой беседы ей было не по себе. Вроде бы поливание грязью не приносило теперь особого удовлетворения, но оно хотя бы было гораздо привычней. А такой откровенный разговор по душам её не устраивал, наверное, совсем. Да, казалось бы, прожила тысячу лет, а на деле не жила совсем. Когда последний раз праздновала свой день рождения? Не помнит. А помнит ли вообще когда оно у неё? Тоже. Было бы странно, если бы обычный человек забыл, когда родился, а Бекка забыла. Она давно перестала вести отсчёт своих лет, её перестало это интересовать уже давно. Всё её существование напоминало очень замедленную съёмку совершенно ненормальной жизни. Кажется, она так и осталась в одном кадре, кадре своего девятнадцатилетия. Мир вокруг неё меняется, а она нет. Люди стареют, а она остаётся прежней, каждый день появляется что-то новое, а она остаётся прежней.

- Неа, не смешно. Вообще если это и шутка, то очень глупая. Переубеждать кого-то – не в моём стиле, оставайся при своём мнении, мне абсолютно всё равно.

Наигранное безразличие, как не старалась Ребекка от него избавиться, от него было некуда деться. На самом деле она, может, и хотела переубедить его в обратном, но не ради самого спора, а взаправду. Хотела бы доказать, что не хочет быть такой колючей, где-то в глубине души у неё, быть может, даже есть доброта и понимание, но… Уже давно пора было бы засунуть эти мысли в дальние углы чердака своего разума. В сущности, она уже давно разубедилась в том, что если хочешь быть с кем-то, будь настоящей. Всегда всё заканчивалось не слишком удачно, в любом случае. А после того, как она стала вампиром, если и имела глупость кому-то открыться, хорошо это не заканчивалось. Если начинал нравиться обычный человек, обязательно бы в итоге отвергли, попросту испугавшись, тогда уже и речи идти не могло ни о каких чувствах, со злости хотелось просто шею свернуть за своё разбитое сердце. Нет уж, лучше пусть сердце будет маленьким твёрдым камешком, отличие от оного составляло лишь то, что оно до сих пор билось.

- Ангельский лик? В который раз убеждаюсь, что большинство людей (да и не только их) слишком большие идеалисты, - девушка запустила руку в свои волосы, с задумчивым видом перебирая локоны. – Ах, просьба, ты же не хотел меня слушать… Хотя, ладно, раз ты такой благостный сегодня, буду ловить момент, - куда же обойтись без язвительности? Хоть самую маленькую подколку, но всё же надо отпустить в адрес собеседника, но, надо отметить, что в этот раз улыбка, дополняющая сказанное, была совсем не ядовитой, а вполне искренней и по-настоящему приятной. - В общем-то, мне нужна Бонни. Других знакомых ведьм у меня нет, а срываться и искать их по всей стране - мне просто лень. И, мне надо с ней поговорить, я надеялась, что ты мне поможешь…

Кажется, её слова совсем не удивили, будто бы он ждал, что она сейчас их скажет. Странно, ведь это было довольно необычно для неё, сейчас и сама Ребекка удивлялась самой себе, что уж там говорить о том, что она считала относительно других. Как минимум – ужасное удивление. Но, наверное, неожиданности и сюрпризы были в порядке вещей, и тут нечему было удивляться. Говорят, что перемены всегда к лучшему, но почему при этаких переменах, когда просто ломает изнутри всё и вся, всё привычное мировоззрение, большинство эмоций меняется с плюса на минус, происходит «лёгкое» смещение идеалов и жизненных ценностей, становится настолько фигово? Кажется, до этого настолько противна самой себе она не была никогда. И вроде бы всё как обычно, но почему-то  такое состояние, что просто повеситься хочется.

- Пожалуй, убаюкивание бессмысленными истинами не для меня… - едва слышно пробормотала девушка.  Это был скорее жест замешательства. Не хотелось говорить это вслух, но слова как-то сами собой вырвались, что было, впрочем, очень забавно и достаточно необычно, ведь она почти всегда умела держать свои мысли при себе. Видимо, уже чуть меньше, чем почти всегда. - Неужели? Почему ты в этом так уверен? Если бы захотела, то смогла. Я ведь сумела убедить тебя в том, что могу быть совсем другой. Маленькая ложь. Хотя, не думаю, что особо сейчас особо разочаровала простой констатацией факта.

И не понятно, какая муха опять укусила, зачем Бек вернулась сейчас к теме с тем вечером. Снова натянула эту хитрую ухмылочку, соврала, собралась строить очередную стену, попыталась задеть, возможно, только чтобы самой убедить себя в этом, убедить, что пыталась лишь поиграть в очередной раз и всего лишь немного заигралась, в очередной раз убедиться в том, что для них обоих тот вечер абсолютно ничего не значит (хотя и сама знала, но кажется, до сих пор пыталась с собой бороться, убеждая в обратном), просто у обоих крыша слегка поехала. Глупо, но вполне в её стиле – пытаться откреститься от того, что уже успело произойти. Не совсем понятно, чего она добивалась, в этом и логика-то отсутствовала, но, наверное, это было просто частью хорошо отработанного механизма.

- Не страшно, эта эксплуатация – наименьшее из всех зол. Ну, как же… Ты забыл? Я же хочу удивить тебя или что-то вроде того, к тому же, поступать однообразно – скучно и неинтересно.

Лёгкая усмешка. Действительно, было не слишком-то и на неё похоже, тем не менее она полагала, что небольшое разнообразие в данной ситуации не помешает. А может быть, всё обстояло гораздо сложнее… Способ, которым она обычно предпочитала пользоваться, заставляя кого-то делать что-то под угрозой причинения вреда близким людям, был абсолютен, тем и не приемлем. Стопроцентная гарантия в этот раз не требовалась, ей не очень-то хотелось узнавать правду о своей семье, а точнее удостоверяться в этом. В конце-концов, иллюзии – первые из удовольствий. Пока они есть, мы имеем право наивно полагать, что мир не до конца плох, и не снимать розовые очки. Как только мы узнаём правду, жизнь становится просто ужасной, пропадает последний ориентир, последний близкий человек, которому как оказалось совсем нельзя доверять. Потому где-то в глубине души хотелось, чтобы задуманное не было использовано. Неведение – лучше, но и в то же время ведь Ребекка хотела доказать (кому-то, скорее всего, самой себе), что ничего не боится, что просто обязана знать всё.

- Ну, может, и расскажу, на самом деле ничего серьёзного или опасного для жизни. Мне нужно связаться с древней ведьмой. Ведьма Аяна была её близкой подругой, а Бонни её дальняя родственница, поэтому я подумала, что это самый приемлемый вариант, - задумчиво протянула девушка, переводя взгляд на Деймона. – Хм, а мне казалось, что всё обстоит куда лучше, чем ты говоришь, - собственно его собственный взгляд не выражал пока ничего одобрительного, не трудно было догадаться, о чём подумал. Про себя улыбнувшись, Бекка после недолгой паузы проговорила: «Не беспокойся, я не собираюсь злоупотреблять твоей временной «благосклонностью» к моей персоне. Быть может, ты мне немного поможешь, и я вообще оставлю тебя в покое», - наверное, звучало не правдоподобно, но уже чего стоит само обещание.

- Замечательно, значит, теперь мы квиты, - на редкость спокойно отозвалась девушка, даже улыбнувшись при этом.

Странно, в этот раз слова как-то обрадовали. Хотя, должны были огорчить, ведь её хрупкое душевное состояние… И вообще какое-то время где-то в глубине души она надеялась на обратное. Но не хотела признавать. Нет, нет, всё, определённо, правильно. Она не должна радоваться тому, что он проявляет или делал вид, что проявляет интерес, она должна быть безразлична и это должно быть правильно. В общем, всё идёт как надо. «Мда, забавно… Наверное, когда о чём-то просишь, не стоит при этом выяснять межличностные отношения… Что ж, сглупила… Хотя, когда бы был ещё такой прекрасный случай?» - девушка про себя горько усмехнулась. Может, ей и надоел весь этот маскарад, который перестал быть весёлым уже очень давно, но это не значило, что он потерял свою актуальность. И дальше будем играть, надев причудливые маски.

«Да, причём тут коварные планы… Она же отреклась от Ника, заключила его волчью сторону в клетку, вряд ли бы она стала помогать какому-то его коварному плану… А в моих интересах данной сферы не имеется…»

Тем не менее, свои мысли она решила оставить при себе, в конце-концов, это дела семейные, ни к чему кому-то знать подробности их взаимоотношений в семье. Хватает того, что Деймон уже в курсе о её отце, ну, и наверняка знает обо всех его возможностей. Хотя, для себя Бек не могла понять лишь одного, если он знает о Майкле, то почему они до сих пор живы? Объяснение было только одно возможное – скорее всего, поиски ведутся, но пока они безуспешны. Для себя на заметку – сказать спасибо Эбби Беннет. Ведь именно ей оставшиеся в живых сыновья и дочь могут жить спокойно, не опасаясь хотя бы этой маленькой неприятности в виде охотника на вампиров с жаждой уничтожить чудовища, которые он сам и создал. Довольно странный для отца поступок, впрочем, это ведь семейство первородных вампиров, уже само это понятие выходит за грани нормы и обычного проявления родительской любви и опеки. Можно ведь было попытаться защитить своих детей и иными путями, но кого это сейчас интересует? Всего лишь сожаления о том, что уже не исправить мирными путями.

- Тебе верить никто и не предлагает, ты не религию выбираешь. Дело в том, что… - она запнулась, так сложно было даже упомянуть «мама» после стольких сот лет. – Её зовут Эстер. И… Она моя мать. Я просто хочу с ней поговорить.

Замешательство, возможно, в этот раз голос прозвучал не совсем уверенно, но ей вообще не особо хотелось об этом говорить, вдаваться в подробности грядущего сеанса, но что-то подсказывало, что он совсем не состоится, если не сказать правду. К тому же, не хотелось признавать, что ей нужна помощь не какой-нибудь ведьмы, а именно Беннет. И дело было совсем не в лени. Мистик-Фолс ведь магнит неприятностей и, скорее всего, полагаясь на интуицию, можно было бы найти здесь и не одну сильную ведьму. Заставить выполнять «просьбу» и дальше по тексту. Но… Конечно, связаться с духами могут многие, но многие ли контактировали с Эстер? Или, по крайней мере, их предки. Обидно, что кроме ведьмы Аяны никто не приходит в голову.

- Зачем это?

Поначалу Ребекка совсем растерялась, не поняв, зачем Деймону надо обязательно быть на спиритическом сеансе? К тому же, какое он вообще может иметь отношение к древней ведьме? Знать-то её лично он точно не мог, в этом Бекка была уверена. Впрочем, после недолгого перебирания вариантов в своей голове, она пришла к выводу, что это для того, чтобы проверить чистоту её намерений и не собирается ли она выведать что-нибудь такое эдакое, дабы подпортить жизнь вампирам. Может способ по быстренькому обезвредить кольца ведьм и пытать вампиров светом? Нет, наверное, слишком жестоко и глупо. Хотя, идея ведь была неплохой… Но речь сейчас не об этом, а о том, что сейчас ей в голову пришла очередная новящевая идея. Уже давно, просыпаясь в холодном поту, с мыслями о погибшей матери, она хотела с ней связаться. Иногда так нужна была её поддержка, а её не было рядом. А теперь, когда ей предоставлена относительная свобода, вместе с тем, конечно, где-то на горизонте мелькала надежда, что Ник не узнает о её «весёлой» задумке, она просто хотела сделать что-то в пределах своих желаний. Конечно же, общение с духам не всегда есть хорошо, но в этом сумасшедшем мире, пожалуй, данные правила успели устареть.

- Как знаешь, я сделаю вид, что тебя не существует, хорошо? – очаровательно улыбнувшись, проговорила девушка. – Ах, да… Спасибо, Деймон… - последовала несколько ленивая, но всё же благодарность.

Почти бесшумно издав какой-то непонятный звук, похожий на рык, говорящий о крайней степени недовольства, девушка снова посмотрела на Деймона. Так удивился, потом нахмурился. Вот, что такого необычного она сказала? Что есть мать? А что могло не быть? Думал, что она робот, что ли, и собрана из металла, а не из плоти и крови первоначально как все нормальные люди?  Забавная картинка на секунду образовалась в мыслях, но какая-то слишком нелепая, поэтому последствий смешной шутки в виде улыбки или смеха не было. Всё тот же недовольный взгляд. Обычно говорят, что в бочку мёда добавляют ложку дёгтя, но эта бочка мало того, что была полна, так ещё и полностью состояла из чёрной вязкой жижи, ничего хорошего там и в помине не было, зачем же было так стараться? Теперь ещё и о Майкле вспомнили. Час от часу не легче, он тут вообще причём?

- Очень смешно… А на счёт Майкла могу сказать одно: пока он не слишком и страшен кому-то из моих братьев или мне. Можешь не волноваться, никто из вас его не найдёт. Ты знал, что он мой отец? Меня это не удивляет, думаешь, я глупая? Я поняла ещё тогда, когда ты упомянул мою фамилию. Если бы была хоть малейшая опасность, навряд ли бы в ближайшее время ты бы увидел Элайджу, меня, Ника или даже Елену, сейчас в Мистик-Фолс. Кстати говоря, если Ник надумает уехать из города, я очень сомневаюсь, что он не забудет с собой прихватить свою гарантию, что у него будет постоянный прирост гибридов, так что пакет с кровью под названием "Елена" в этом случае ты бы очень долго не увидел.

Ну, ладно, раз уж жалится, то Ребекка в долгу оставаться не собирается. Сам виноват, насмехаться над своей семьёй, хоть в ней и всё не так гладко, она никому не позволит. Пусть папаша убийца, а мама уже больше тысячи лет находится на том свете, что с этим поделать. Изменить этого уж точно никто не сможет. Всё равно, наверное, в глубине души она до сих пор даже Майкла любит, несмотря на то, что боится как любой, самой маленькой щепки белого дуба. Впрочем, сейчас было не до того. К чему сейчас вспоминать о том, что вообще-то у неё есть отец и он тоже часть семьи? В конце-концов, он гонялся за ними слишком долго, чтобы после этого можно было к нему испытывать хоть каплю положительных эмоций, только негатив, можно и капельку страха добавить.

По губам мелькнула саркастичная улыбка, обычно это либо не предвещало ничего хорошего, либо было ответом ещё не выбешеной дамы. К сожалению, в этот раз это был первый вариант. За доли секунд девушка оказалась прямо возле него. Наклонилась, оперлась одной рукой о подлокотник, а другой взяла за горло Деймона и вжала в спинку дивана. Ну, надо сказать, что не сильно и не желая намеренно причинить боль, просто в виде предупреждения. Всё-таки Бекка обладала достаточно бурным темпераментом, она могла стерпеть многое, но когда падала последняя капля, происходил небольшой взрыв, так что ему могло и посильнее достаться, в этот раз по непонятным причинам она была гораздо более гуманной и не потому, что минуту назад просила о помощи.

- Не фамильярничай.

Вся та же секундная улыбка, но после её исчезновения она почему-то всё ещё не убрала руку, а как-то то ли внимательно, то ли сожалеюще смотрела ему прямо в глаза. Пыталась что-то углядеть? Нет, наверное, просто помутнение в голове. Кажется, пальцы руки, сжавшей его шею, слабо дрогнули, что уже могло показаться довольно странно, ведь обычно мало кто мог наблюдать дрожь в руках у Бек. Когда они были снова так близко, о, нет, ну, почему нормальные мысли покидают голову? Оторвать голову, задушить, что угодно, только не это! Хочется не ударить, а поцеловать. Нет, нет, прочь, эти глупости. Довольно-таки резко убрав руку от его горла, Ребекка, решив сохранять заданную большую дистанцию, вернулась в прежнее положение. Взгляд был немного недовольный. Кажется, почти сорвалась и хорошо бы, если бы это было удушение Сальваторе. Она ведь напротив почти выдала себя. Да, опять эта слабость, в такие моменты очень хочется нанести удар, чтобы доказать, что она не тряпка. Вот только кому доказать… Самой себе?

- А ты меня уже выгоняешь? Какая жалость… - хотя мысленно она возносила хвалу небесам, что наконец-таки закончится этот цирк.