А что было бы если… Если. Хорошее слово. Как часто мы говорим его? За всю жизнь оно может звучать не раз и не два, мы можем повторять его из года в год, из месяца в месяц, изо дня в день, из часа в час, и каждую секунду возвращаться к прошлому в своем сознании. Часто люди жалеют о том, что было и что уже никогда не изменить. События прошлого, точно наша тень, преследуют и не дают забыть о себе, каждый раз напоминая, что стоит лишь обернуться, и вновь увидишь то, от чего так больно. Да, именно больно. Наша память очень избирательна, лишь те моменты, которые словно клеймом выжжены в сознании, с болью и кровью, являются самыми яркими. Их невозможно свести, избавиться, забыть и жить дальше, эти шрамы навсегда. Вопрос лишь в храбрости, сможешь ли ты пропустить эту боль и высвободиться, жить дальше, помня, и осознавая, что это уже прошло, или же так и продолжить бояться этого, оставаясь в вечном плену прошлого? Теория относительности Энштейна, как парадоксально бы это не звучало, это своего рода математическая метафора жизни, а что было бы если…
Das Männlein steht im Walde auf einem Bein
und hat auf seinem Haupte schwarz' Käpplein klein.
Sag wer mag das Männlein sein, das da steht im Wald allein
mit dem kleinem schwarzen Käppelein?
Напевая веселую детскую песенку, Кристофер, Майкл, Джозеф, Марина и Шанталь, водили хоровод в центре которого, как и в центре всего этого дня, была их младшая сестра, Миша. Сегодня ей исполнилось ровно 4 года. Люций, отец семейства, не так давно построил небольшое судно, на котором вся семья и решила отпраздновать это знаменательное событие. Солнце радовало малышку теплыми лучами, птички щебетали, в такт детской песенки, из трюма доносился приятный аромат маминой стряпни, и лишь небольшой прохладный бриз заставлял мурашки пробежаться по коже. Этот день был идеальным. Был…
И почему в сознании Миши не осталось места для этих приятных воспоминаний? Она была слишком мала, скажите вы, и не могла помнить всего. Но столь юный возраст девочки не был помехой другим воспоминаниям этого дня, которые являлись к ней во снах, снова и снова.
Уснув в объятиях любимого… Нет, не человека, вампира, Элайджи, Миша погрузилась в царствие Морфея. Мало кто знал, что этот причудливый древнегреческий Бог, на самом деле был не менее кровавым мясником, чем его брат, Арес. И пусть эти Боги были скорее выдумкой, правды мы все равно уже не узнаем, но то, что делали сами люди во славу тех, кому поклонялись, было ужасно. Так, раз в год, в определенный день, жрецы храма Морфея выбирали непорочную девушку, с чистой душой, которая должна была стать невестой этого Бога. Правда они забывали упомянуть, что невесте придется пройти ряд кровавых испытаний и если она испачкает руки свои, то будет убита, принесена в жертву на алтаре. Мерзкая сущность Морфея никогда не вызывала у Лектер каких-то дурных ассоциаций, ведь она тоже была своего рода монстром, который не щадил человеческих жизней. И все же, эта милая особа была в «контрах» с презабавным божком, который предпочитал дарить ей воспоминания о самых тяжелых днях, напрочь вычеркивая все самое хорошее, что было в её жизни. Ей то снова виделись девочки из борделя Белл, то годы, проведенные в приюте для трудных подростков, то день, который переверну её жизнь навсегда…
Когда братья и сестры Миши закончили водить хоровод, Люций и Саманта, её мать, преподнесли дочери самый главный подарок - огромный торт, который украшали всего четыре свечи и одна буква "М".
- Эм, значит… - протянула Саманта, глядя на девчушку глазами, которыми может смотреть только любящая мать, такой взгляд не похож на прочие, в нем море добра, океан любви и вселенная счастья.
- Миша! – радостно захлопала малышка в ладоши.
- Верно, Миша. – широко улыбаясь, закивал Люций. – Ты совсем уже большая, поэтому давай, загадывай желание и задувай свечи.
Малышка набрала в легкие как можно больше воздуха и… Судно резко встало и маленькая Лектер упала лицом в торт, перепачкавшись в сливках и креме. Это было бы очень забавно и смешно, если бы не случилось следующего.
- Что происходит? – немного обеспокоено посмотрела Саманта на мужа.
- Оставайся с детьми. – спокойно ответил он, - Кристофер, Майкл, - кивнул он старшим. – Мы принесем нашей имениннице еще один подарок. – Все так же улыбаясь, дабы не пугать младших, сказал он и удалился в трюм вместе с сыновьями.
- Подарок, подарок! – вновь захлопала малышка в ладошки, но это непосредственное поведение младшей дочери уже не могло снять тревогу с лица матери.
В очередной раз, проснувшись в холодном поту, Миша обратила внимание на то, что Элайджи не было рядом. Она схватилась за голову и тяжело выдохнула.
- Что на этот раз? – донесся спокойный голос Элайджи из не освященного лунной угла комнаты.
- Не знаю. – отвернулась она от него.
- Не знаешь или не хочешь знать?
- Господи, Элайджа! – подскочила Миша с кровати. – Сколько можно? Всем снятся кошмары, это нормально, и не надо искать в этом какой-то подоплеки.
- Я просто хочу сказать, что пора бы уже перестать себя терзать событиями давно ушедших лет и… - не успел древний договорить, как взбалмошная вампирша его тут же перебила.
- Событиями давно ушедших лет!? – возмутилась она, - а может просто хватит копаться в моем прошлом? – прорычав сквозь зубы, она схватила свою подушку и, подойдя к шкафу, вытащила оттуда плед. – Я буду спать в гостиной…
Вот так и заканчивались их разговоры о прошлом. Лектер не любила вспоминать об этом, по крайне мере вслух, но её милую головку ни на минуту не покидали мысли о том, что бы было, если…
Судно закрутилось, обеспокоенная мать подбежала к корме и посмотрела вниз. Под ними сформировалась огромная воронка, которая с каждой секундой набирала обороты, втягивая судно все глубже под воду.
- Люций! – закричала Саманата. Не услышав ответа, она подбежала к детям, - Джозеф, оставайся с сетрами, и вы, никуда от него, ни на шаг. – сын кивнул, а Саманта не стала медлить и побежала в трюм, но ничего кроме воды там не обнаружила, ни Люция, ни старших сыновей, они точно под воду ушли, хотя… Так оно и было на самом деле. И тут Саманта вспомнила о той ведьме, которая прокляла весь кровный род Лектеров. «Все вы в один день захлебнетесь моими слезами.» Это были последние слова, которые она слышала от сумасшедшей ведьмы, тогда они показались ей жалкими, может даже смешными, но сейчас… Сейчас она поверила в это проклятье. Отчаянье порой становится настолько велико, что уже не находишь лучшего выхода, как прыгнуть. Было слышно, как судно трещит по швам. Мать выбежала на палубу и подбежала к испуганным детям. - Помните, мы учились плавать? – как можно спокойнее и даже с небольшой улыбкой, которая скорей смогла бы еще больше напугать детей, сказала она – Так вот, сейчас мы будем плавать. Джозеф, возьми сестер за руки и иди за мной…
Так и не уснув в гостиной, Миша лежала и размышляла на довольно избитую тему, которая все никак не хотела выходить из её головы. Что было бы, если… Но что толку думать о том, что уже случилось? Элайджа был прав, он не раз говорил ей, что пора оставить это и просто жить, жить вместе с ним, не оборачиваясь назад и не думая о том, что могло бы быть. Упрямство ли это, а может не желание принимать себя такую, какая есть сейчас? После обращения в вампира, Лектер перестала чувствовать себя собой, словно она переродилась в другом теле, своего рода реинкарнация, но память не желала так же быстро удалять старые, ненужные «файлы». Сбой системы, не иначе.
Тишину ночи стали разбавлять утренние звуки, доносившиеся из открытого окна, да и солнце лениво выкатывалось из-за горизонта, а Миша так и не сомкнула глаз. Как только первые лучи упали на лицо девушки, она скинула плед и присела, всматриваясь куда-то в одну точку. В голове застрял только один вопрос – Как долго она будет продолжать себя жалеть? Решив, что пора уже встретиться лицом к лицу с прошлым, Миша взяла трубку в руку и набрала номер Макса, сотрудника, которого в свое время нашла Лара для без проблемных авиапутешествий по всему свету. Пожалуй, это один из плюсов «дружбы» с древними, богатыми и влиятельными вампирами. Макс сделал все быстро, спустя полчаса он уже позвонил и сказал, что «заказ» выполнен. Лектер вошла в спальню, достала из шкафа походный рюкзак, скинула туда пару вещей, мобильник и…
- Куда-то собираешься? – раздался знакомый голос из-за спины. Кому бы еще это быть, как не Элайдже. Он стоял в проходе, облокотившись на дверной косяк, и пристально смотрел на взъерошенную вампиршу в ожидании объяснений своего поведения. Ох уж эти древние, все им должны по гроб жизни, а вот когда долг брали и не помнят. Закинув рюкзак за спину, Миша решительно направилась к выходу, поравнявшись же с первородным, она кинула резкий холодный взгляд на него и ответила.
- На рыбалку, к реке Меркис.
Меркис. Эта река изменила её жизнь окончательно и бесповоротно. И именно с неё нужно было начать, чтобы закончить.
А вода все подступала. Саманта растерялась, в одной руке она держала Мишу, в другой Джозефа, который тащил за собой еще двух сестер. Добежав до носа судна, мать вновь взглянула на сына и дочерей.
- Не бойтесь.
А дальше… Провал. Даже Морфей не решался показать последней из Лектеров что произошло. Сны, посвященные этому судьбоносному событию её жизни, всегда заканчивались одинаково: прыжок, темнота, голос матери, умоляющей поменяется местами с дочерью и… И вид того, как в одночасье умерли все, все самые близкие и родные, а вместе с ними и та светлая девочка, которая так радовалась жизни, Миша.
Перелет до Литвы, а затем скоростная пробежка в вампирском темпе, до той самой реки, прошли практически незаметно, словно одно мгновение затянувшееся на несколько часов. Говорят, что в такие минуты время тянется вечность. Врут. В такие минуты мысли настолько сильно затягивают тебя, что все, происходящее вокруг становится незаметным, а, следовательно, время так же остается без внимания. Память вела её, память места. Оказавшись именно на том берегу, где 120 лет назад она, маленькой испуганной девчушкой бегала, пытаясь найти то, что потеряла, Миша бросила на песок рюкзак, затем сняла верхнюю одежду и, войдя в прохладную реку, нырнула, уплывая как можно глубже. Она чувствовала давление, которое нарастало с каждым её толчком все глубже, но не хотела останавливаться. Голова начала болеть, а капилляры у глаз стали лопаться, оставляя красные разводы в воде. Чего она хотела? Умереть? Учитывая, что теоретически Лектер уже была мертва, это не возможно. Она хотела встретиться с теми, кто являлся ей во снах. Оказавшись у развалин старого корабля, которые уже поросли илом, вампирша начала искать, водить руками, от чего ил стал подниматься выше, окутывая и её. И вот когда казалось она уже ничего не увидит и не найдет, рука скользнула по чему-то круглому и гладкому.
- Мама! – закричала она. В ту же секунду, какая-то невидимая сила начала выталкивать Мишу из воды, уносить на поверхность реки, дальше от прошлого. Видимо, устное соглашение её матери с проклятьем, до сих пор было в силе. В голове стоял дикий звон, но на мгновение ей показалось, что она услышала те самые голоса, которые напивали забавную детскую песенку.
- Живи за нас…
Вода выбросила тело девушки, точно деревяшку. Кровь из глаз и ушей уже перестала идти, особенности вампирской регенерации, но напоминание об это все же осталось в виде еле заметных красных разводов.
- Человек тонет! – послышались чьи-то голоса с берега, но Миша не могла даже пошевелиться, её тело просто плыло по течению. Кто-то подплыл и, обхватив её за шею, вытащил из реки. Яркий свет, блеснувший в глаза, сработал лучше любого нашатырного спирта, девушка очнулась и, выкашливая воду из легких, наклонилась в бок. В ушах еще была вода, но сквозь глухоту она смогла различить голос мужчины.
- Девушка, здесь нельзя плавать, в этом месте однажды затащило под воду целую семью, вам очень повезло, что мы с сыном проходили мимо. – на чистом литовском сказал он, видимо был местным.
- Чего? – все еще выкашливая речную воду, вперемешку с грязным илом, спросила она, но уже не на родном языке, а приобретенном, английском. Поняв, что девушка, возможно, турист, что в этих местах редкость, селянин перешел на ломанный английский с типичным литовским акцентом. И хотя Миша еще помнила родной язык, все же не стала перебивать его.
- Та та, целая сэмья здэсь утонула, наших дэтей до сих пор пугают рассказами о ных, чтоб в воду не ходыли.. Вы как лед. – прикоснулся он к ней, - Ганс, тай свою рубашку. – Наивный селянин даже не догадывался, что подобная холодность её кожи была вполне естественной, но Мише было даже приятно, что кто-то, абсолютно посторонний так о ней заботится, хотя этого даже не требуется. Ностальгия по доброте местных жителей даже заставила её немного улыбнуться. Наконец, оклемавшись, Лектер решила спросить о какой именно семье он говорит. Ведь прошло уже достаточно много времени, чтобы местные жители позабыли о чете Лектеров и о той трагедии, которая унесла из жизни семерых.
- Ох. Милая, я уже и не помню, как их кликали, Лутеры, Латеры.
- Лектеры?
- Та, Фам все же извэстна эта стория?
- Нет, - замахала она головой, - просто случайно угадала.
- Та? – немного смутился мужчина, но все же кивнул и продолжил рассказ, видимо он любил почесать языком, потому что следующие десять минут Миша внимательно слушала историю своей семьи, не совсем верную, конечно, столько времени прошло, а в пересказах всегда есть куда ошибок. – Фот так это и случилось. Как выдите таже в нашей, богом забытой дэревне, есть свои стории… Интэрэсно, что было бы, если…
- Если? - Перебила его Миша.
- Та, если бы хоть кому-то из них удалось спастысь.
Миша кинула взгляд на ребристую поверхность реки и на несколько секунд застыла. Разве могла она представить, что это небольшое путешествие в Литву вновь перевернет все с ног на голову, и в ней снова появится желание к жизни? Желание счастливой жизни, вместе с тем, кого она встретила, пусть уже «после смерти».
- Она бы жила за них.
